Kubler-Ross-vCollege-The-Trial.001

Социопсихология российского фондового рынка

Читатели, знакомые с «Судебным процессом», — авторским алгоритмом принятия торговых решений, которым мы вооружаем студентов Школы биржевого трейдинга и инвестирования vCollege, уже знают, что поведение фондового рынка не выводится напрямую из внешних событий любого плана, будь то геополитики, спроса и предложения на энергоносители, обменного курса национальной валюты или социальных потрясений.

В серии публикаций октября 2016 года («Биржа и война», «Биржа и катастрофы») в рамках образовательного проекта vCollege Exante, созданного при поддержке прайм-брокера нового поколения EXANTE, мы продемонстрировали, что даже самые радикальные потрясения в «риаллайфе» не способны сбить фондовый рынок с курса, который он по совсем иным причинам мог взять задолго до неожиданного начала военных действий, землетрясения, цунами или извержения вулкана. Максимум, на что способны внешние потрясения, так это нарушить вектор движения фондового рынка на срок от нескольких дней до трёх месяцев.

Внешняя парадоксальность подобного поведения биржи породила даже по-детски наивную теорию о дисконтировании информации рынком: всякий раз, как он отказывается «адекватно» реагировать на внешние потрясения, говорят, что «рынок их дисконтировал и заблаговременно учёл в цене».

Разумеется, никакого дисконтирования в реальности не существует, и рынок о большинстве неожиданных событий (в первую очередь — о природных потрясениях) ничего не знает заблаговременно. Просто его движения определяются импульсами совершенно иного порядка, а внешние потрясения только вносят временные коррекции, лишая ранее взятый рынком курс его прямолинейной динамики.

Читатели также помнят из описаний алгоритма «Судебного процесса», что «импульсы иной природы», о которых идёт речь, возникают не из внешних раздражителей напрямую, а из их оценки рынком, наложенной на психологическое состояние, которое переживает в текущий момент Коллективное бессознательное — главный двигатель ценовых изменений.

Сегодня мне бы хотелось продемонстрировать на примере российского фондового рынка последних лет, до какой степени внешние события, представляющиеся здравомыслящему человеку как эпохальные, оказывают на биржу минимальное влияние, а события, объективно малозначительные, напротив, мотивируют ею кардинальные развороты.

Начнём с оценки ситуации с высоты птичьего полёта.

070_1_vCollege_RTS_10_Year_Chart

Перед нами «рентгеновский снимок» российского фондового рынка (индекс РТС) за последние 12 лет. Рассмотрим его поэтапно.

Восходящее движение на участке А — это заключительный импульс 10-летнего роста российской биржи, который последовал сразу после дефолта по суверенным долгам Российской федерации (ГКО) в августе 1998 года. За это время рынок вырос с 43 по индексу РТС до 2498 пунктов. Даже не возьмусь навскидку подобрать аналог в истории мировых бирж, который бы мог повторить достижение русского рынка — 6000 процентов за 10 лет! Иными словами, тот, кто вложил в индекс РТС осенью 1998 года 1000 долларов, осенью 2008 года мог забрать 60 000 долларов.

Катастрофический обвал на участке В совпадает по времени с событиями внешнего мира, никакого прямого отношения к российским реалиям не имеющими. Речь идёт о принудительном разорении Bear Stearns в апреле («Крамерика — репортаж с петлёй на шее»), национализации американских агентств «Fannie Mae» и «Freddie Mac» в августе («Nebula Nebulorum») и искусственном банкротстве легендарного трейдингового дома со столетней историей Lehman Brothers Holding в сентябре 2008 года («Любовный треугольник»).

Все перечисленные внешние потрясения были связаны с крушением американского рынка производных ипотечных бумаг и переделом собственности, к которому Россия не имела никакого отношения. Тем не менее, на местном рынке случился феноменальный обвал, который за пару месяцев уничтожил 75% капитализации российских публичных компаний.

Самое поразительное в этой реакции российского фондового рынка на заокеанские потрясения — это абсолютный диссонанс, который наблюдался между биржей и российской реальной экономикой. Биржа, как мы увидели, практически самоуничтожилась, тогда как в реальной жизни ощутимых изменений не замечалось: обменный курс рубля не уступил ни пяди земли, уровень благосостояния граждан не ухудшился, никаких качественных изменений по сравнению с периодом 2001–2007 в реальной российской экономике не наблюдалось.

Добавьте сюда вооружённый конфликт в Южной Осетии в августе 2008 года при непосредственном участии российских войск, который ни на гран не ухудшил динамику индекса РТС, и вы получите хрестоматийную иллюстрацию ключевой аксиомы нашей теории рынка: связь между реальными событиями политики и экономики с одной стороны, и внутренней динамикой фондового рынка — с другой в лучшем случае лишь опосредованная.

Первая волна падения (в рамках участка В) началась в мае 2008 года — более месяца спустя после катастрофы «Bear Stearns» — и завершилась в ноябре 2008 года — полтора месяца спустя и после Осетии, и после «Fannie Mae», и после «Lehman Brothers». Иными словами, российский рынок падал, не потому что плавилась американская финансовая система, а потому что пришло ему время падать (смысл этой фразы я объясню чуть позже).

Следующие два с небольшим года (участок С) российский рынок энергично восстанавливался, причём происходило это как раз в период ускоренной деградации российской экономики, утраты былой динамики роста производства, стремительного ухудшения внутриполитической ситуации в стране и первыми признаками ухудшения финансового состояния и бизнеса, и частных граждан.

Восстановление это, однако, завершилось на уровне, существенно ниже пика мая 2008 года, и это обстоятельство служит надёжным основанием для констатации неизбежного: секулярный восходящий тренд, начавшийся в сентябре 1998 года, завершён и российский фондовый рынок переходит к секулярному нисхождению.

Начиная с апреля 2011 года российская биржа перешла к медленному, но верному падению (участок D), о завершении которого формально ещё не было повода говорить. Стремительный рост — участок Е — начавшийся вместе с отскоком цены на нефть от минимального локального значения в январе 2016 года, даже не смотря на пробой последней волны падения (участок D) в ноябре 2016 года («ралли Трампа»), чисто технически по-прежнему считается лишь коррекцией глобального даунтренда (участок F).

Только в случае успешного пробоя глобального даунтренда, то есть преодоления и закрепления российского рынка выше точки G (уровень 1350–1360 пунктов по индексу РТС), мы сможем констатировать завершение почти десятилетнего падения и переходу к новой реальности, когда рынку придёт время расти.

Прежде чем окончательно разобраться с мистерией «приходящего времени», предлагаю читателям взглянуть на события последних трёх лет, которые, с одной стороны, ознаменовали собой глобальное изменение геополитической картины мира, а с другой — абсолютно никак не повлияли на вектор движения российского фондового рынка.

070_2_vCollege_RTS_3_Year_Chart

Участок А — это крымский прецедент марта 2014 года, которому даже не удалось опустить рынок ниже естественной поддержки общего нисходящего тренда (синяя линия на графике). Аккурат в положенном месте рынок развернулся и перешёл к опять же естественной восходящей коррекции в рамках того же общего нисходящего тренда (участок В).

Триггер для окончания естественной коррекции совпал с трагедией сбитого малазийского «Боинга» (стрелка MH17), однако важно понимать, что таковым могло стать любое другое негативное внешнее событие.

Участок С в терминологии алгоритма «Судебного процесса» совпадает с переходом рыночного сантимента в стадию Депрессии из стадии Торга в рамках глобального «Стресса», переживаемого Коллективным бессознательным. Это обстоятельство объясняет и отчаянное ускорение падения, которое кульминировало в точке D («Рублёвая паника» декабря 2014 года).

Участки E и F (Е — восходящая коррекция, F — нормальная падающая волна) ознаменовали собой гармоничное продолжение секулярного нисходящего тренда, начавшегося аж в мае 2008 года.

Участок G — очередная восходящая коррекция, совпавшая, как я уже сказал, с отскоком цены на нефть от своего локального минимума в январе 2016 года.

Участок H — аккумуляция энергии для продолжения роста.

Участок I — продолжения коррекционного роста, совпавшее с «Ралли Трампа».

Поскольку мы пробили на росте линию сопротивления D (первый скриншот), можно почти не сомневаться, что российский рынок отыграет всю положенную ему динамику (вплоть до уровня 1350–1360 по индексу РТС), после чего мы сможем уже определить — завершится ли секулярный 10-летний даунтренд, либо ещё продолжится.

Полагаю, мы достаточно наглядно увидели, как события и потрясения внешнего мира выступают лишь внешним фоном, в лучшем случае способным стимулировать (ускорять или замедлять) ранее сложившеюся на рынке динамику. Сама же эта динамика — вот она, «мистика» фразы «рынку пришло время расти / падать» — более, чем банально вписывается в теорию секулярных циклов, которые только и задают глобальный вектор для ценовых изменений на фондовых рынках.

Кстати сказать, точно такие же секулярные циклы работают и в реальной макроэкономике, с той лишь разницей, что там они живут собственной жизнью и демонстрируют привязку к иным календарным датам, чем на фондовых рынках.

Исторически так сложилось, что циклы на бирже опережают циклы в макроэкономике по фазе, и по этой причине служат своеобразным предвестником грядущих изменений в реальной жизни (об этих макроэкономических циклах вы можете почитать в статьях «Гиперреализм Рэя Далио» и «Модель устройства современной экономики Рэя Далио»).